Иеромонах Захарий подбросил сухого хвороста в огонь, натянул скуфейку на уши, присел и продолжил:
- Эх, Терентий, что здесь скажешь? Есть люди настолько обидчивые, что дальше некуда, угрюмые до невозможности. Упрутся, как кремень, скрепятся и молчат. К нему и так, и эдак, а он все нос воротит, канючит и канючит. Терпишь, терпишь, а сам думаешь – эх, щас бы дать ему пенделя, в раз отойдет, а все равно терпишь.
- Что ж, отче, так? – интересуюсь я, - Как никак монах, а пенделя?
- Да всё я понимаю, а вот хочется. Только не говори мне, что молиться надо, это ж ясно. Я с тобой, Терентий, по-простому говорю, как на душе, так и говорю…
- Вот у тебя такое разве не бывает?
- Бывает…
- Во-во, потому и понимаешь меня тепереча.
- А если к нему сперва с лаской?
- Так я сперва с лаской и подхожу, а его только больше распирает. Поцацкаешься, посюсюкаешься, а все равно к пенделю приходишь. Полюбовно, но к пенделю…
Откуда-то из подрясника отец Захарий достал яблоко, насадил его на ветку и сунул в угли. Яблоко зашипело, и от костра запахло домашним повидлом. Послушник Василий, молодой совсем малый, взял с телеги соломы, дал кобыле и подсел к нам…
За рекой, в селе, ко всенощной забили в колокола. Отец Захарий вытащил из углей яблоко, перекрестил его, протянул мне и молитвенно пропел:
" Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый ученикам Твоим славу Твою, якоже можаху, да возсияет и нам, грешным, свет Твой присносущный молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе".
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".
- Эх, Терентий, что здесь скажешь? Есть люди настолько обидчивые, что дальше некуда, угрюмые до невозможности. Упрутся, как кремень, скрепятся и молчат. К нему и так, и эдак, а он все нос воротит, канючит и канючит. Терпишь, терпишь, а сам думаешь – эх, щас бы дать ему пенделя, в раз отойдет, а все равно терпишь.
- Что ж, отче, так? – интересуюсь я, - Как никак монах, а пенделя?
- Да всё я понимаю, а вот хочется. Только не говори мне, что молиться надо, это ж ясно. Я с тобой, Терентий, по-простому говорю, как на душе, так и говорю…
- Вот у тебя такое разве не бывает?
- Бывает…
- Во-во, потому и понимаешь меня тепереча.
- А если к нему сперва с лаской?
- Так я сперва с лаской и подхожу, а его только больше распирает. Поцацкаешься, посюсюкаешься, а все равно к пенделю приходишь. Полюбовно, но к пенделю…
Откуда-то из подрясника отец Захарий достал яблоко, насадил его на ветку и сунул в угли. Яблоко зашипело, и от костра запахло домашним повидлом. Послушник Василий, молодой совсем малый, взял с телеги соломы, дал кобыле и подсел к нам…
За рекой, в селе, ко всенощной забили в колокола. Отец Захарий вытащил из углей яблоко, перекрестил его, протянул мне и молитвенно пропел:
" Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый ученикам Твоим славу Твою, якоже можаху, да возсияет и нам, грешным, свет Твой присносущный молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе".
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".