Недолюбленность и обиженность в детстве порождают в нас очень тяжелые изъяны, делают нашу душу ущербной, а потому и взрослеем мы с огромными претензиями ко всему миру. С юности такая душа стремится доказать всем, что она заслуживает большего и, как правило, все это перерастает в неодолимое желание властвовать. Ущербность души находится в прямой зависимости от желания повелевать. И чем сильнее стремление к власти, тем ярче выражена ущербность души. Напрямую желание властвовать связано со стремлением иметь как можно больше денег. Ущербная душа прежде всего в них видит возможность реализации любых своих желаний, и особенно тех, о которых в иной ситуации она бы и не обмолвилась. Одно только ощущение всемогущества порождает в человеке неведомое ранее наслаждений самим собой. Попав на заветное место, такой человек обкладывается слоями преданных ему фаворитов, которые питаются не столько от его щедрости, сколько от его страха и осторожности. Так формируется придворная или номенклатурная элита, в единстве образующая почти непроницаемый фильтр для каждого, кто попытается посягнуть на высшее.
Не стоит думать, что эта схема порочна, ибо иного варианта в иерархической структуре не предусмотрено. Увы, не предусмотрены ни милосердие, ни сердобольность, впрочем, как и щедрость, плоды которой будут моментально перехвачены теми, кто стоит ниже. Кусок хлеба с барского стола на пол не падает, потому как еще в падении съедается ушлыми псами, торчащими под ногами и ждущими любых знаков внимания. В таком положении есть только два пути: это жить для себя и своего окружения или жить для собственного народа. И если с первым всё хоть как-то, но понятно, то во втором случае нужно осознавать, что среди этого самого народа примерно каждый пятый находится в состоянии ущербной души, а значит, он не откажется от любой возможности занять место наверху, и чем выше, тем лучше, а это угроза не только руководителю, но и всем, кого он призвал в свое окружение.
И всё же не так оно фатально, потому как власть, если она не праздно-разгульная, волей - неволей переориентируется на государственные интересы и дела. Эволюционирование социума привело его если не к отказу от рабовладельческих отношений, то по крайней мере к ярко выраженному снижению интенсивности последних. Естественно, что ни о демократии, либерализме или же республиканстве речи и быть не может, но попытки сбалансировать верх с низом сегодня выражены гораздо более ясно, нежели раньше. Как - никак, но эпоха просвещения с последующими за нею технократизмом и постиндустриальными свершениями, хотя бы сколько-то, но подняла низы, заставив верха обратить на них внимание, а потому нынешнее место кормчего далеко не место фараона, а скорее политика, ориентированного как на внешнюю, так и на внутреннюю безопасность своей страны, а значит, и себя самого.
Понимание этого порождает естественное уважение ко всякому, кто находится у руля, а потому вполне допустимо, что сама власть обладает способностью к перерождению ущербной души, каким бы сложным явлением это ни выглядело.
Рекомендовал бы поостыть любителям покритиковать верхи, а для начала поучиться улаживать конфликты с ближайшим верховодством, скажем, с начальником вашей управляющей компании, когда столкнетесь с отключением света или воды в неурочное время. И не стоит удивляться, потому как это тоже власть, причем наиболее дерзкая, потому как крайне амбициозная, но не получающая того, о чем мечтается – верхам не до этого, а потому и отыгрываются на нас с вами местные замзамы так, как и представить порой невозможно. Печально то, что и их понять можно…
Терентий Травник. Из книги «Ластик, лист и карандаш».
Не стоит думать, что эта схема порочна, ибо иного варианта в иерархической структуре не предусмотрено. Увы, не предусмотрены ни милосердие, ни сердобольность, впрочем, как и щедрость, плоды которой будут моментально перехвачены теми, кто стоит ниже. Кусок хлеба с барского стола на пол не падает, потому как еще в падении съедается ушлыми псами, торчащими под ногами и ждущими любых знаков внимания. В таком положении есть только два пути: это жить для себя и своего окружения или жить для собственного народа. И если с первым всё хоть как-то, но понятно, то во втором случае нужно осознавать, что среди этого самого народа примерно каждый пятый находится в состоянии ущербной души, а значит, он не откажется от любой возможности занять место наверху, и чем выше, тем лучше, а это угроза не только руководителю, но и всем, кого он призвал в свое окружение.
И всё же не так оно фатально, потому как власть, если она не праздно-разгульная, волей - неволей переориентируется на государственные интересы и дела. Эволюционирование социума привело его если не к отказу от рабовладельческих отношений, то по крайней мере к ярко выраженному снижению интенсивности последних. Естественно, что ни о демократии, либерализме или же республиканстве речи и быть не может, но попытки сбалансировать верх с низом сегодня выражены гораздо более ясно, нежели раньше. Как - никак, но эпоха просвещения с последующими за нею технократизмом и постиндустриальными свершениями, хотя бы сколько-то, но подняла низы, заставив верха обратить на них внимание, а потому нынешнее место кормчего далеко не место фараона, а скорее политика, ориентированного как на внешнюю, так и на внутреннюю безопасность своей страны, а значит, и себя самого.
Понимание этого порождает естественное уважение ко всякому, кто находится у руля, а потому вполне допустимо, что сама власть обладает способностью к перерождению ущербной души, каким бы сложным явлением это ни выглядело.
Рекомендовал бы поостыть любителям покритиковать верхи, а для начала поучиться улаживать конфликты с ближайшим верховодством, скажем, с начальником вашей управляющей компании, когда столкнетесь с отключением света или воды в неурочное время. И не стоит удивляться, потому как это тоже власть, причем наиболее дерзкая, потому как крайне амбициозная, но не получающая того, о чем мечтается – верхам не до этого, а потому и отыгрываются на нас с вами местные замзамы так, как и представить порой невозможно. Печально то, что и их понять можно…
Терентий Травник. Из книги «Ластик, лист и карандаш».