Всякий художник, равно как и композитор, а о писателях и поэтах я вообще не говорю, ищет своего и только своего зрителя, слушателя и читателя. Это не верно, что писатель пишет для всех, а художник для всех рисует, это не так. Мастер ищет того, кто мастерски увидит и поймет то, чем он занят и что он создал, кто сможет соразделить глубины его видения и понимания, кто подскажет и направит его на дальнейшие поиски.
Это большое счастье— встретить своего читателя или слушателя. Для творческого человека это означает быть понятым, чего часто ему и не хватает. Иногда гений перерастает не только свое окружение, но и свою эпоху, свое время намного вперёд, обрекая тем самым себя на настоящие муки. Быть не услышанным — это муки подлинные.
Для меня до сих пор остается загадкой, почему так происходит: Господь нередко посылает в мир людей одаренных и при этом не имеющих возможность быть услышанными. Это же мучительно для такого человека, ибо это и есть самое настоящее одиночество среди людей. Представляю, как был одинок Христос в окружении тысяч и тысяч, о чем Он и сам неоднократно говорил. И если у Сына Божия была такая миссия, то неужели у простого гения-работяги она в чём-то схожа? Тогда в чём? Нет, я не упрекаю Высший Свет в немилосердии, а просто пытаюсь понять, какой смысл посылать ангела в демоническую явь, дабы первый мучился, а последние так бы и не поняли, кто был с ними рядом и ради чего. Это не может быть ошибкой, это не может быть случайностью, но только промыслом, причём, уж простите, но очень спорным. И если такова цена святости, то и добавить нечего, разве только то, что претерпевший до конца — спасётся. Когда я дохожу до этого, то сразу попадаю в тупик, спеша хоть как-то оправдать решение свыше, и ничего не нахожу, кроме утверждения, что Бог не по силам не даёт. С этим и успокаиваюсь, ибо слова эти действительно бесценны, а иначе — просто конец.
Понимаю, что есть нечто большее, недоступное и моему грешному разуму, а потому смиряюсь, смиряюсь и всё-таки надеюсь, что все муки товарищей по творчеству, хотя и посмертно, но будут возблагодарены, иначе невозможно, иначе нет её - нет любви той, о которой мыслит душа каждого, кто сталкивается с горем и слезами, а это просто недопустимо. Так что остаюсь с надеждой или как ещё говорят – с упованием на милость Божию, что минет нас всех сия чаша, хотя... Господу видней!
Терентий Травник. Из книги "Три-Четыре".
Это большое счастье— встретить своего читателя или слушателя. Для творческого человека это означает быть понятым, чего часто ему и не хватает. Иногда гений перерастает не только свое окружение, но и свою эпоху, свое время намного вперёд, обрекая тем самым себя на настоящие муки. Быть не услышанным — это муки подлинные.
Для меня до сих пор остается загадкой, почему так происходит: Господь нередко посылает в мир людей одаренных и при этом не имеющих возможность быть услышанными. Это же мучительно для такого человека, ибо это и есть самое настоящее одиночество среди людей. Представляю, как был одинок Христос в окружении тысяч и тысяч, о чем Он и сам неоднократно говорил. И если у Сына Божия была такая миссия, то неужели у простого гения-работяги она в чём-то схожа? Тогда в чём? Нет, я не упрекаю Высший Свет в немилосердии, а просто пытаюсь понять, какой смысл посылать ангела в демоническую явь, дабы первый мучился, а последние так бы и не поняли, кто был с ними рядом и ради чего. Это не может быть ошибкой, это не может быть случайностью, но только промыслом, причём, уж простите, но очень спорным. И если такова цена святости, то и добавить нечего, разве только то, что претерпевший до конца — спасётся. Когда я дохожу до этого, то сразу попадаю в тупик, спеша хоть как-то оправдать решение свыше, и ничего не нахожу, кроме утверждения, что Бог не по силам не даёт. С этим и успокаиваюсь, ибо слова эти действительно бесценны, а иначе — просто конец.
Понимаю, что есть нечто большее, недоступное и моему грешному разуму, а потому смиряюсь, смиряюсь и всё-таки надеюсь, что все муки товарищей по творчеству, хотя и посмертно, но будут возблагодарены, иначе невозможно, иначе нет её - нет любви той, о которой мыслит душа каждого, кто сталкивается с горем и слезами, а это просто недопустимо. Так что остаюсь с надеждой или как ещё говорят – с упованием на милость Божию, что минет нас всех сия чаша, хотя... Господу видней!
Терентий Травник. Из книги "Три-Четыре".