Уверен, а после ряда обстоятельств уверен абсолютно, что культура всякой нации начинается — не спешите сказать, что передергиваю, — с кладбища, а именно с места, где живые навеки расстаются с неживыми. Это не просто эмоции, знания и убеждения, это даже не философия с элементами сакральной этики, но явь, не требующая ничего, кроме своего собственного существования. Да, выразительность и красота жизни выражена в смерти и нашем с вами отношении к ней. Немало народностей отмечают день смерти именно как основной день в жизни, подводя итог делам человека и его земного пути, отмечают в противовес дню рождения, когда кроме самого факта пришествия человека в этот мир ничего ещё нет. Мы не помним, как рождались, но хорошо понимаем, что умрем, а это серьезно меняет отношение к самой жизни. Вполне возможно, что, повзрослев, розовощекий малыш может оказаться отъявленным негодяем, так что пока отмечать особо и нечего.
Условия, в которых живет тот или иной народ, во многом определяют форму погребения. И чего только не бывало, если обстоятельства не позволяли предать умершего земле или кремировать. Люди выносили усопших на съедение хищникам и птицам, которые питаются падалью; моряки отправляли тела за борт, а в пораженных чумой городах Европы их предавали огню — как говорится, Igne Natura Renovatur Integra, что в переводе означает: огнем природа обновляется вся.
Вспомним библейское: "Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего». Казалось бы, что может быть естественнее желания похоронить отца своего? Но Господь ответил, как не мог ответить никто и никогда: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8:22). Что же это означает? Возможно то, что все дела, связанные с заботами о тех, кто окончил свой путь и предстал пред Божиими очами, не должны обременять нас , становясь чуждыми нашему сердцу?
Не поленился изучить множество трактовок этих слов, но нигде так и не нашел основательно меня убедившей. Признаться, эти слова как бы диссонируют с некоторыми общими взглядами на отношение человека к подобному вопросу. И тем более непонятно, как мертвые будут сами погребать своих мертвецов. Известно, что Христос доносил истину метафорами и притчами, но когда трактующие начинают их объяснять, то возникает двойное, а то и вообще многослойное искажение. И зачастую трактовки приводят к такому ощущению, что слова, сказанные Спасителем, ставят в неловкое положение всякого обычного человека, а потому нужно срочно как-то, но выкручиваться, вот и старается клир. Рассуждать об этом можно долго, но не в этой статье. Я же себя успокоил тем, что Христос априори прав, а мне, грешному, дозволено понимать Его слова ровно так, как это позволяет моё разумение. Не могу утверждать, что стал бы отпрашиваться только для того, чтобы проститься с усопшим, но если бы некому было его хоронить, то отпрашиваться бы точно стал, и просил бы у Бога после этого позволения вернуться к Нему. Кстати, причиной, в свое время послужившей отказом на мои прошения в монастырь, стал именно тот факт, что родители мои тогда были живы, и мне говорили: мол, похоронишь, тогда и приходи. Те, что объясняют этот фрагмент текста, в основном говорят, что отец юноши был прежде всего мертвым духовно, а потому Господь так и ответил. Только я не увидел в тексте Евангелия слов о том, что умерший или умирающий отец юноши духовно мертв, что он не был способен при жизни услышать и принять слово Божие… По-моему, в Евангелии об этом не говорится. Но даже если оно и так, предложение отказаться проводить в последний путь отца, каким бы тот ни был, противоречит, как мне видится, заповеди о почитании родителей. Своеобразно, но не могу сказать, что лучше всех, разъяснил мне эти слова один чернец: он предположил, что Христос таким образом оправдал возможность не участвовать в похоронах тем, кому такой труд не по силам. Выходит, можно сослаться на Евангелие, если не получится проститься или похоронить...
А теперь вернусь к ритуальной теме. В юности я и мой друг, известный художник Вадим Овсянников, решили создать рок-группу «Осенний погост». Название придумал он и, как я теперь вижу, совсем не случайно. Позже Вадим стал отцом Вадимом, настоятелем храма Рождества Христова в селе Мелихово. Так вот, именно оно — старое сельское, а точнее, деревенское кладбище и сформировало нас христианами. Заповеди были потом, а сначала — погостная тишина, светлая грусть и красоты русской души. И мною, и им было написано немало картин, сюжет которых — русский осенний погост.
И однажды день настанет,
Будет светел он и прост:
Голос сердца нас поманит
На заброшенный погост.
А теперь о главном: конечно же, кладбище — не место для прогулок, но очевидно то, что его присутствие в нашей жизни именно с такими ощущениями и выстраивает нашу душу, наше духовное следование в определенной правильности, в той самой, что угодна Богу. Нет ни одного человека, кого бы кладбище, точнее, присутствие на нём, не обуздало хотя бы на то время, пока он там находится, и не привело бы его к некоей внутренней тишине. Здесь всё вполсилы и вполголоса, и время здесь не спешит, давая возможность душе прийти в себя. Я знаю немало творческих людей, да я и сам такой, кто настраивает душу в тишине деревенских погостов, и душа всегда за это благодарит.
Не буду говорить о мусульманских, буддистских и иных захоронениях, а скажу о христианских: католических, православных и протестантских. И если католические хоть как-то близки к православным, то протестантские — это места, где красота газона явно преобладает над всем остальным. Они похожи на поля для игры в гольф. Так вот, теперь пришло время вспомнить, о чём мы говорили в самом начале статьи – о том, что культура всякой нации начинается с кладбища, а теперь бы я добавил, что не просто культура, а культура духовная, да и вообще духовность. Удивлены? И всё-таки русский погост, как ничто иное, и формировал нашу с вами великую русскую душу, нашу литературу, музыку и живопись, нашу с вами культуру. Мы такие, какие мы на кладбище, и не просто, а в момент прощания с близкими и родными. Мой крестный отец, философ Михаил Курганов, любил говорить: " Если хочешь побыть самим собой, то ступай на кладбище. Там не перед кем дурака валять».
В мире есть две основополагающие, я бы сказал, великие тайны – это тайна смерти и тайна любви. Смерть Христа приблизила нас всех к любви, высшей степенью которой стало Его Воскресение. Именно смерть делает нас всех не просто живыми, а живыми вечно — вечно живущими. Смерть ведет к покаянию и преображению нашу душу. Смерть, и только она, делает нашу жизнь осознанной и всё ставит на свои места. Смерть – это всегда новые возможности. И только через смерть обретается бессмертие, а по-иному — никак...
А теперь — Джон Китс, поэт младшего поколения английских романтиков, ушедший из жизни в 25 лет:
Чему смеялся я сейчас во сне?
Ни знаменьем небес, ни адской речью
Никто в тиши не отозвался мне...
Тогда спросил я сердце человечье:
Ты, бьющееся, мой вопрос услышь, —
Чему смеялся я? В ответ — ни звука.
Тьма, тьма кругом. И бесконечна мука.
Молчат и Бог и ад. И ты молчишь.
Чему смеялся я? Познал ли ночью
Своей короткой жизни благодать?
Но я давно готов её отдать.
Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.
Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.
Терентий Травник. Из книги "Листва по дереву ".
Условия, в которых живет тот или иной народ, во многом определяют форму погребения. И чего только не бывало, если обстоятельства не позволяли предать умершего земле или кремировать. Люди выносили усопших на съедение хищникам и птицам, которые питаются падалью; моряки отправляли тела за борт, а в пораженных чумой городах Европы их предавали огню — как говорится, Igne Natura Renovatur Integra, что в переводе означает: огнем природа обновляется вся.
Вспомним библейское: "Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего». Казалось бы, что может быть естественнее желания похоронить отца своего? Но Господь ответил, как не мог ответить никто и никогда: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8:22). Что же это означает? Возможно то, что все дела, связанные с заботами о тех, кто окончил свой путь и предстал пред Божиими очами, не должны обременять нас , становясь чуждыми нашему сердцу?
Не поленился изучить множество трактовок этих слов, но нигде так и не нашел основательно меня убедившей. Признаться, эти слова как бы диссонируют с некоторыми общими взглядами на отношение человека к подобному вопросу. И тем более непонятно, как мертвые будут сами погребать своих мертвецов. Известно, что Христос доносил истину метафорами и притчами, но когда трактующие начинают их объяснять, то возникает двойное, а то и вообще многослойное искажение. И зачастую трактовки приводят к такому ощущению, что слова, сказанные Спасителем, ставят в неловкое положение всякого обычного человека, а потому нужно срочно как-то, но выкручиваться, вот и старается клир. Рассуждать об этом можно долго, но не в этой статье. Я же себя успокоил тем, что Христос априори прав, а мне, грешному, дозволено понимать Его слова ровно так, как это позволяет моё разумение. Не могу утверждать, что стал бы отпрашиваться только для того, чтобы проститься с усопшим, но если бы некому было его хоронить, то отпрашиваться бы точно стал, и просил бы у Бога после этого позволения вернуться к Нему. Кстати, причиной, в свое время послужившей отказом на мои прошения в монастырь, стал именно тот факт, что родители мои тогда были живы, и мне говорили: мол, похоронишь, тогда и приходи. Те, что объясняют этот фрагмент текста, в основном говорят, что отец юноши был прежде всего мертвым духовно, а потому Господь так и ответил. Только я не увидел в тексте Евангелия слов о том, что умерший или умирающий отец юноши духовно мертв, что он не был способен при жизни услышать и принять слово Божие… По-моему, в Евангелии об этом не говорится. Но даже если оно и так, предложение отказаться проводить в последний путь отца, каким бы тот ни был, противоречит, как мне видится, заповеди о почитании родителей. Своеобразно, но не могу сказать, что лучше всех, разъяснил мне эти слова один чернец: он предположил, что Христос таким образом оправдал возможность не участвовать в похоронах тем, кому такой труд не по силам. Выходит, можно сослаться на Евангелие, если не получится проститься или похоронить...
А теперь вернусь к ритуальной теме. В юности я и мой друг, известный художник Вадим Овсянников, решили создать рок-группу «Осенний погост». Название придумал он и, как я теперь вижу, совсем не случайно. Позже Вадим стал отцом Вадимом, настоятелем храма Рождества Христова в селе Мелихово. Так вот, именно оно — старое сельское, а точнее, деревенское кладбище и сформировало нас христианами. Заповеди были потом, а сначала — погостная тишина, светлая грусть и красоты русской души. И мною, и им было написано немало картин, сюжет которых — русский осенний погост.
И однажды день настанет,
Будет светел он и прост:
Голос сердца нас поманит
На заброшенный погост.
А теперь о главном: конечно же, кладбище — не место для прогулок, но очевидно то, что его присутствие в нашей жизни именно с такими ощущениями и выстраивает нашу душу, наше духовное следование в определенной правильности, в той самой, что угодна Богу. Нет ни одного человека, кого бы кладбище, точнее, присутствие на нём, не обуздало хотя бы на то время, пока он там находится, и не привело бы его к некоей внутренней тишине. Здесь всё вполсилы и вполголоса, и время здесь не спешит, давая возможность душе прийти в себя. Я знаю немало творческих людей, да я и сам такой, кто настраивает душу в тишине деревенских погостов, и душа всегда за это благодарит.
Не буду говорить о мусульманских, буддистских и иных захоронениях, а скажу о христианских: католических, православных и протестантских. И если католические хоть как-то близки к православным, то протестантские — это места, где красота газона явно преобладает над всем остальным. Они похожи на поля для игры в гольф. Так вот, теперь пришло время вспомнить, о чём мы говорили в самом начале статьи – о том, что культура всякой нации начинается с кладбища, а теперь бы я добавил, что не просто культура, а культура духовная, да и вообще духовность. Удивлены? И всё-таки русский погост, как ничто иное, и формировал нашу с вами великую русскую душу, нашу литературу, музыку и живопись, нашу с вами культуру. Мы такие, какие мы на кладбище, и не просто, а в момент прощания с близкими и родными. Мой крестный отец, философ Михаил Курганов, любил говорить: " Если хочешь побыть самим собой, то ступай на кладбище. Там не перед кем дурака валять».
В мире есть две основополагающие, я бы сказал, великие тайны – это тайна смерти и тайна любви. Смерть Христа приблизила нас всех к любви, высшей степенью которой стало Его Воскресение. Именно смерть делает нас всех не просто живыми, а живыми вечно — вечно живущими. Смерть ведет к покаянию и преображению нашу душу. Смерть, и только она, делает нашу жизнь осознанной и всё ставит на свои места. Смерть – это всегда новые возможности. И только через смерть обретается бессмертие, а по-иному — никак...
А теперь — Джон Китс, поэт младшего поколения английских романтиков, ушедший из жизни в 25 лет:
Чему смеялся я сейчас во сне?
Ни знаменьем небес, ни адской речью
Никто в тиши не отозвался мне...
Тогда спросил я сердце человечье:
Ты, бьющееся, мой вопрос услышь, —
Чему смеялся я? В ответ — ни звука.
Тьма, тьма кругом. И бесконечна мука.
Молчат и Бог и ад. И ты молчишь.
Чему смеялся я? Познал ли ночью
Своей короткой жизни благодать?
Но я давно готов её отдать.
Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.
Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.
Терентий Травник. Из книги "Листва по дереву ".