Я всегда стремился найти и понять то, что сближает и объединяет людей, то, что не позволяет человеку переходить границы другого, нарушая его покой, благополучие и свободу. Сначала я думал, что это социальные нормы, которые мы впитываем, живя в обществе себе подобных, но довольно-таки скоро убедился, что они легко нарушаются, стоит человеку попасть в условия вседозволенности.
Позже мне казалось, что это страх - элементарная боязнь наказания за поступок, неприемлемый для социума и, соответственно, для отдельного человека. И опять что-то не складывалось. Мне не хотелось приходить к выводам, аргументирующим, что людей между собой сближают либо страх, либо закон, определяющий их поведение, либо стыд. «Будете так себя вести – с вами никто дружить не будет», — такова родительская формула, наводящая печаль на все грани бытия взрослого человека.
Уходя в толщи моралистики, законничества и различного рода правил и уставов, я не хотел соглашаться с положительными действиями обыкновенной проштампованности, а по сути рефлекторного формирования личностного поведения. Я искал чего-то жизненного, прозрачного и во истину питательного, выходящего за рамки моделирования поведения на примере собак Павлова, и мне верилось в нечто высшее, именно это я и искал.
Наблюдая за жизнью, я чувствовал, что в каждом из нас есть некий стержень, не позволяющий человеку того, что душою воспринимается как зло. И если оно все же происходит, то душа испытывает мучения – муки совести, абсолютно не связанные с установками общественного воспитания и морали. Это и было тем, что меня привлекло и привлекает по сей день. Недооценивать это невозможно, поскольку это — просто есть, в чем безусловно и заключается могущество данного феномена. В какой-то момент я определил его для себя как любовь, и это сработало. Да, именно любовь, полюбовно и мягко, не даёт нам одномоментно оскотиниться. И даже если будут нарушены все нормы жизни, любовь вернёт нас в
те рамки, которые сохранят нас как личность. Лично для меня это — аксиома бытия.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга вторая.
Позже мне казалось, что это страх - элементарная боязнь наказания за поступок, неприемлемый для социума и, соответственно, для отдельного человека. И опять что-то не складывалось. Мне не хотелось приходить к выводам, аргументирующим, что людей между собой сближают либо страх, либо закон, определяющий их поведение, либо стыд. «Будете так себя вести – с вами никто дружить не будет», — такова родительская формула, наводящая печаль на все грани бытия взрослого человека.
Уходя в толщи моралистики, законничества и различного рода правил и уставов, я не хотел соглашаться с положительными действиями обыкновенной проштампованности, а по сути рефлекторного формирования личностного поведения. Я искал чего-то жизненного, прозрачного и во истину питательного, выходящего за рамки моделирования поведения на примере собак Павлова, и мне верилось в нечто высшее, именно это я и искал.
Наблюдая за жизнью, я чувствовал, что в каждом из нас есть некий стержень, не позволяющий человеку того, что душою воспринимается как зло. И если оно все же происходит, то душа испытывает мучения – муки совести, абсолютно не связанные с установками общественного воспитания и морали. Это и было тем, что меня привлекло и привлекает по сей день. Недооценивать это невозможно, поскольку это — просто есть, в чем безусловно и заключается могущество данного феномена. В какой-то момент я определил его для себя как любовь, и это сработало. Да, именно любовь, полюбовно и мягко, не даёт нам одномоментно оскотиниться. И даже если будут нарушены все нормы жизни, любовь вернёт нас в
те рамки, которые сохранят нас как личность. Лично для меня это — аксиома бытия.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга вторая.